[indent] невысказанные слова застревают в гортани, полосуют глотку послевкусием удушливого дыма, дерут нещадно: хочется закурить - такой базовый инстинкт, - но политика заведения не приветствует травлю собственного организма и за тяжелым дыханием, шумным, сиплым, гортанным я почти слышу как мой собственный дьявол, усевшийся на правом плече, сладостно упивается триумфальной победой воспетого им вожделения, застилающего глаза, размазывает по внутренней стороне реберной клетки такой привлекательный - отвратительный по сути своей, искаженный эгоизм, от которого тошно, из-за которого мерзко даже заглядывать за границы собственного нутра. затолкнуть два пальца в глотку чтобы избавить себя от неподходящих и таких неправильных мук совести, только вот они не внутри - они дымкой вокруг, царапают респираторные пути после каждого выдоха, наперегонки с каждым вдохом, а взгляд так жалко цепляется за ее образ напротив. лола выглядит красиво сегодня. каштановые волосы вьются плавными локонами, очерчивают округлые плечи, спадают на спину с идеальной осадкой; платье подчеркивает все прелести ее осиной талии, небольшой груди, идеальные пропорции тела; высокие каблуки наверняка причиняют дискомфорт, но она стоически терпит, пока цепочка в серебряной буквой непослушно дергается на груди. свежий маникюр, ее любимые колечки на пальцах и кольца побольше в ушах; ровные стрелки, ровный контур вокруг пухлых губ и предательский страх в расширенных зрачках. она нервно цепляет собственные пальцы, ноготками сдирает заусеницы, кусает, облизывает, снова кусает губы и почти съедает все остатки матовой помады, беглым взглядом цепляется за все вокруг меня, как за спасательный круг - но на меня не силится даже посмотреть, потому что боится что не справится, сломается, сорвется. мне кажется что я под толщей воды; мне кажется что я не слышу ничего вокруг, кроме скрипа столовых приборов по гладким поверхностям кремовых тарелок и чужого перешептывания - монотонный гул; мне кажется что мы с ней в чертовом куполе, где время остановилось: я не позволил себе сесть рядом с ней, выбрал место напротив; я не позволил себе коснуться ее поясницы и приобнять, когда мы проходили внутрь ресторана и она ярко улыбалась, а ее слишком сильный парфюм разъедал слизистую; я не позволил себе ничего, кроме короткой улыбки - вежливость, попытка расслабиться самостоятельно. лола ожидала другого от этого вечера, из под опущенных рыжих ресниц рассматривала откровенно и заинтересованно, когда я предпочел воду вместо сангрии, потому что я сегодня был за рулем; она нетерпеливо елозила на месте и я видел как ее пальцы подрагивают, когда она хваталась за телефон и печатала кому-то короткие сообщения: в своем очаровании лола вызывала лишь отторжение сегодня, потому что я знал что разобью все ее ожидания, разрушу все ее мечты, обязательно доведу до слез - если она не заплачет передо мной, она это сделает дома, смывая макияж под струями горячего душа и зарываясь головой под холодное одеяло. мы выглядим так несуразно, так неправильно со стороны: на мне наспех натянутое бело поло, поверх черная ветровка; руки пропахли табаком - я выкурил три сигареты пока ехал за лолой, никаких цветов - только чертов кардхолдер и телефон в заднем кармане джинс. мы будто бы столкнулись случайно - без совместных планов и без завышенных ожиданий и лола правда ждала другого. я видел как она напрягается, как кусает щеки изнутри, как вся обмирает, когда я поставил ее перед фактом что нам нужно расстаться, нужно поставить точку, нужно разбежаться, потому что мы больше не делаем друг друга счастливыми. между нами все обрушилось предельно давно и все окружающие это видели: удивительно, насколько сама лола предпочитала этого не замечать. мы не ходили на свидания, не созванивались, наши переписки стали короткими; мы не проводили вместе выходные и не спали вместе, и каждый мой свободный вечер я предпочитал отдавать тебе. она искренне верила в то, что я занят работой; откровенно жрала горстями мою ложь и слепо требовала добавок, когда я снова и снова давал ей обещания, которые даже не собирался сдерживать. я правда любил лолу. любил когда мы только познакомились, любил когда впервые ее целовал и когда впервые жаждал оголить ее перед собой; любил когда предложил встречаться и я любил ее в тот вечер, когда мы ехали в аликанте - я не знаю в какой момент все треснуло и сломалось, не знаю в какой момент, ключевую и центральную роль начала занимать ты. а может эта роль всегда была уготована тебе? а может это правильно, что ты превратилась в эпицентр каждой моей мысли и всех моих чувств? потому что я совру если скажу, что мне было все равно на нее; я солгу если скажу что ничего не ощущал - со временем, все сошло на нет; со временем, ее поцелуи стали горчить, а ее прикосновения превращались в ожоги, отметины от которых тошнило; со временем, любая близость с ней казалась неправильной, словно я обманываю сам себя, когда закрываю глаза, представляя на ее месте другую (читай - тебя). наверное, лола всегда меня любила больше, чем я ее: а может она просто выдумала все; может она настолько нуждалась в этих отношениях, что закрывала глаза, предпочитая не замечать такие очевидные предпосылки. она хотела быть любимой, хотела быть нужной, она окружает себя людьми просто для того, чтобы этот шум заглушал ее собственные мысли; она до последнего верила что все в порядке - весь чертов мир упал к ее ногам, а я она продолжала улыбаться, не чувствуя как давится пылью и как хрустят обломки под ее ногами. я хотел сделать все правильно. я знал что причиню ей много боли и знал, прекрасно понимал что все, что делаю за ее спиной - в ногах топчу ее чувства, гордость и самооценку, но я хотел смягчить углы; хотел нанести удар мягкий, чтобы не остались шрамы - мне казалось это справедливо; мне казалось что я не могу быть жестоким с ней. вероятно, дело в воспитании; а может в моральных принципах, которые не давали мне поступить иначе - но лола почти не дышит; почти не моргает; почти не двигается, обдумывая мои слова, которые эхом бьются о стенки ее подсознания.
мы оба понимаем что все вело именно к этому. мы не делаем друг друга счастливыми.
нам нужно все закончить. так будет лучше для нас обоих. у нас бы все равно ничего не вышло.
потому что я тебя больше не люблю. и на самом деле ты, лола, меня тоже уже не любишь.
(закрываю глаза, под веками твой призрачный образ, я в тебя по уши тиана и больше ни о ком думать не могу); ладони потеют, я вытираю их о плотную ткань штанов, пальцами чуть взъерошиваю короткие, кучерявые волосы и шмыгаю носом. часть меня просила чтобы я был предельно откровенен с ней. рассказал о причине, признался в поводе. но я понимал что абсолютной правдой сделаю только хуже.
это все ради тебя, лола: вместо слов о том, что я люблю другую.
лола молча помотала головой, словно стряхивая непрошенную слабость и слезы; она поджала губы в тонкую линию и вызвала такси. я не проводил ее, не вышел следом, так и остался за чертовым столиком, оплачивая еду, к которой ни один из нас не притронулся. мне почти мерзко от того, что я ощутил облегчение в тот момент, когда она ушла. мои демоны вилами острыми елозят по обратной стороне черепной коробки: но они знают, что мое собственное пламя внутри горит сейчас только благодаря тебе одной.

[indent] вначале я сомневался. в своих чувствах, в своих ощущениях, в своих собственных желаниях: что если это не больше чем мимолетная слабость? интерес, который выходил за рамки разумного? влечение - потому что ты была такой красивой, тиана. я понимал что это не правильно. понимал, что это не нормально: испытывать такое к подруге моей девушки. неправильно ехать в машине с тобой на переднем сидении и чувствовать острое желание пальцами провести по оголенной коже на твоей ноге, скользнуть по бедру, задержать, сжать коленку. не правильно, постоянно искать тебя взглядом, ловя себя на мысли о том, насколько ты совершенная; постоянно находиться в предельной близости к тебе, касаться случайно, проявлять внимание, пытаться заговорить тобой, чтобы прощупать почву и понять, насколько это взаимно. это не правильно, писать тебе в третьем часу ночи и чувствовать воодушевление от того, что ты отвечаешь сразу и не правильно, превращать это в привычку, закрепляя твой чат в избранном и каждый божий день скидывая тебе сообщения. не правильно, предлагать тебе увидеться, навязывать тебе свою компанию и не правильно - блять, так неправильно, - всегда выбирать тебя. помнишь однажды ты написала с просьбой забрать тебя от какой-то своей подружки - ты натерла ноги до крови и тебе было физически тяжело ходить, а я свалил с чертового свидания с лолой, ссылаясь на рабочие проблемы, чтобы сразу же приехать за тобой. помнишь чертов букет который лола выкладывала в свою инсту на протяжении недели? ты болела, сказала что не сможешь выйти и покататься со мной по городу и я не смог тебе его отдать - он так и оставался в багажнике моей тачки, пока лола его не нашла и сочла его подарком для нее: они предназначались тебе. я выбирал тебя. каждый раз выбирал тебя, наплевав на свой собственный здравый смысл; в этой игре я всегда играл по твоим правилам - разве ты не замечала? встречи участились и мы с тобой виделись практически каждый вечер: ходили в кино, ужинали в ресторанах или кафешках; катались по мадриду на моей машине или просто торчали на парковке у твоего дома в салоне тачки, болтая непрестанно: так невинно, да? первое время я боялся коснуться, боялся перейти черту, потому что тогда это считалось бы изменой. я не хотел быть таким; я не считал себя способным на такое и мысль о том, что между нами с лолой еще что-то есть, не позволяла мне сделать то, о чем я пожалею. я знал что вы подружки и знал, что ты возненавидишь меня, если я позволю себе большее - ты бы позволила мне, но это стало бы нашим с тобой финалом. а потом, я понимал что если поцелую, остановиться больше не смогу; не сумею удержать себя в руках; не дам себе тебя же отпустить. иногда, знаешь - иногда, когда ты мягко улыбалась, мой взгляд подолгу задерживался на тебе. и мне так хотелось губами прижаться к твоей шее, которую ты вытянешь послушно, к которой откроешь доступ, чтобы я провел горячими губами, мазнул поцелуем, провел языком, поднимаясь все выше и выше; влажную дорожку провести и поцеловать за ухом, следы влажные оставить на твоей оливковой коже, задержаться у кончика твоих губы и улыбнуться, позволяя себя прижаться еще крепче, еще сильнее; позволяя себе унять и без того такое мизерное расстояние между нами. а потом поцеловать в губы: голодно, жадно, влажно, пошло; целовать долго, тягуче, растягивая собственное желание и позволяя себе углублять поцелуй, кусать, просить большего, позволяя ладони оказаться на твоем животе; другой - на твоем бедре, требовательно раздвигая твои ноги чуть в стороны, чтобы огладить, провести по внутренней стороне, подняться выше, добраться до самых чувствительных мест - а ты бы не остановила, в тот момент, когда мягкий и шепотный голос сорвется в первый стон. и у меня сорвало бы крышу: я бы не смог больше держать себя в руках. и я одергивал себя, вынуждал отвести свой взгляд, прочистить горло, прикрыть глаза, чтобы избавиться от дремы, от дымки, которая затмевала мой рассудок: как глупо, да? ты была там, ты была рядом, а я не мог даже коснуться тебя. знаешь, тиана, что каждый раз, когда я молчал слишком долго, а потом приоткрывал окно машины и закуривал - каждый чертов раз, это было лишь для того, чтобы чем-то занять руки, рот, мозг; чтобы затяжкой обмануть затравленное и больное подсознание и отвлечься; чтобы хотя бы на одно мгновение не ощущать ту слабость, которая во мне всегда есть из-за тебя одной. что ты чувствовала, когда ловила на себе мой взгляд - вечно голодный, вечно влюбленный? что ты ощущала, когда я был так близко, что даже мое сердце пропускало по удару; что ощущала, когда мое имя всплывало уведомлением на твоем экране? что чувствовала когда я выбирал тебя, когда приезжал, когда звал, когда просил спуститься; когда игнорировал свои рабочие обязанности чтобы забрать тебя после пар или пообедать с тобой; когда срывал очередное свидание с лолой, чтобы извиниться перед тобой, чтобы сгладить углы, чтобы попросить дать мне время; что ты чувствовала, тиана, когда таскала на руке подарок, который был дороже всего, что я когда-то покупал ей? что ты чувствовала, когда знала, что ты на первом месте, что я все помню, что я запоминаю.
тебе нужно было нас остановить. не позволить этому всему случиться, вырасти, стать ебанной зависимостью. тебе нужно было не разрешать мне заходить за границы дозволенного. тебе нужно было оттолкнуть, пока не стало слишком поздно.
потому что теперь уже слишком поздно.
потому что ты сказала что дашь мне шанс. потому что я перестал сомневаться. потому что знал - если не расстанусь с лолой, я тебя потеряю. а потерять тебя, равнялось самым несправедливым наказанием для моего измученного сердца.

[indent] ты говорила что устала. ты говорила что не можешь так больше. ты говорила что не веришь моим словам - что они, не больше чем пустой звук до тех пор, пока они противоречат всему. ты говорила что это вынужденное расстояние между нами - душит тебя; что ты хочешь иметь возможность целовать меня, держать за руку, быть со мной по-настоящему - и мое сердце камнем упало к ногам в тот момент, когда ты сказала что мне не стоит писать тебе до тех пор, пока я не расстанусь с ней. ты вышла из сети и не появлялась до обеда следующего дня: а я так плохо спал той ночью, веришь? потому что даже если бы ты попросила чтобы я ушел - я бы не смог уйти. ты говорила что это ненормально, что так не должно быть, что ты не можешь смотреть ей в глаза; ты говорила что не понимаешь меня, что было бы легче, если бы я хотел только переспать с тобой чтобы утолить любопытство и унять возникший интерес - что-то осколком застряло в самом солнечном сплетении: холодное и горькое. ты не ставила меня перед выбором: ты подталкивала меня к единственному правильному решению; к тому, что я должен был сделать и к выходу из всего того, что невольно превратилось в нашу с тобой обыденность. я обещал что сделаю это, обещал что положу этому всему конец, и каждый раз, каждый, блять, раз, я не находился словами когда смотрел на тебя. волки носят овечью шкуру, чтобы скрыть свою истинную натуру: а я был ебанной овцой, которая храбрилась и скалила зубы, трусливо поджимая хвост и прячась в тени, потому что здравый смысл непрестанным шепотом сеял внутри меня сомнения. что если у нас не выйдет? что если не получится? что если я и правда ошибаюсь в том, что кажется таким ярким, ясным, четким? что если я просто падок на твою красоту, что если я порежусь о твои острые ключицы и отправлю свою собственную кровь привкусом твоего поцелуя? так жалко и одновременно - в мирке выстроенным для меня моими родителями, в котором я едва ли участвовал и в котором жил будто бы на затворках, мне казалось, предельно комфортно жить без перемен: что если ты и есть тот глоток свежего воздуха, который заставит меня ощутить себя живым? что если я всегда в тебе нуждался, что если мы встретились не случайно, что если наши души перевязаны и поэтому здравый смысл замолкает: ведь ты не отталкиваешь, даже если должна; ведь я продолжаю быть рядом с тобой постоянно, пусть мое имя и запятнано другой. и я пообещал что сделаю это. поклялся что чувствую к тебе так много. ты не смотрела на меня, сжимая ладони меж ног, на переднем сидении моей машины - это было твоим местом; с той самой поездки в аликанте; ты слушала и кивала, а потом сказала что веришь, что доверяешь, что не сомневаешься. ведь тебе были так важны слова и я готов был ради этого наплевать на собственные чувства. неужели ты думала что я отступлю? неужели верила что дам заднюю? неужели правда думала что ты не значишь для меня ничего? ведь я не целовал, потому что хотел сделать все правильно. блядский перфекционизм на клеточном уровне. я знал чего хочу, понимал в чем нуждаюсь: знаешь, ти, я ведь больше никого уже и не представлял рядом с собой. только тебя, с шоколадным блеском на губах и в вызывающе коротком платье, которое подчеркивало бы совершенство твоего тела. мне так нравилось когда ты смеялась. мне так нравилось когда ты говорила что-то на своем родном итальянском, забывая как звучат слова на испанском. мне так нравилось когда ты расслабленно откидывалась на спинку сидения, или когда смотрела на меня не моргая, попивая вторую или третью маргариту за вечер. мне нравилось, когда ты позволяла себе быть близко, когда твой голос мурашками пробегал по моему позвоночнику и мне нравилось, мне чертовски нравилось когда ты позволяла нам самое интимное что было между нами. переплетать наши ладони, держаться крепко - так, будто нас могут разлучить, - цепляться пальцами, пока мой большой оглаживает твою кожу. жест заботы, собственнические замашки, абсолютное умиротворение от возможности чувствовать тебя. мне нравилось быть рядом с тобой. мне нравилось становиться только твоим. мне нравилось что и ты была только моей. в тебе живет рациональный страх того, что однажды это повторится; что я заглядываться буду на других, что перестану на тебя смотреть так, как делаю это сейчас - но, тиана, детка, для меня померк весь мир в тот момент, когда мои чувства оказались взаимны. ведь ты позволила мне поверить в то, что у нас может получиться. мы пообещали что попытаемся. поэтому я и поставил точку в отношениях с лолой.
о том, что случилось сегодня, напоминают лишь списанные деньги с карты и прогорклое послевкусие на кончике языка.
здравый смысл атрофирован и мы оба погрязли в этой игре, которую затеяли. падаем в самую чернь, а потом понимаем что под ногами двойное дно и падаем все глубже, сильнее, темнее. мы так далеко провалились друг в друга, что сейчас это влечение, что иголками под кожу, резью на деснах, ломотой в пальцах. мы не остановили друг друга и теперь - теперь я атрофирую все остальные свои чувства, за исключением тех, что есть во мне к тебе.
ты говорила что тебе важны слова: я сдержал каждое из своих обещаний тебе.
а сейчас позволь мне на пьедестал вознести мои чувства к тебе.

[indent] ты осторожно занимаешь переднее сидение моей машины, бросаешь на меня один лишь короткий взгляд, после чего разглядываешь содержимое салона: на заднем сидении два крафтовых пакета с едой - наверняка, ты не ужинала еще сегодня и мой живот тоже скручивается от голода; в подстаканниках два кофе - оба рассчитаны на твой вкус, но я не знал какой из них тебе понравится больше. к тому моменту как ты спускаешься, я успеваю докурить очередную сигарету: затягиваюсь еще раз, выдыхаю дым через приоткрытое окно и избавляюсь от бычка: мне казалось я почувствую абсолютное спокойствие рядом с тобой, но тревога почему-то сжимается комом в самом низу живота. я облизываю пересохшие губы, не тороплюсь что либо говорить и начинать разговор, пока закидываю в рот ментоловую пластинку: это не поможет, я выкурил слишком много за последний час. краем глаза я замечаю как ты тянешься к стаканам, пробуешь вначале первый кофе, потом второй и моя рука непослушно ложится на руль: мотор заведен и чтобы было легче, я мог бы предложить тебе сделать несколько кругов по твоему району, но тогда мне будет тяжелее сфокусироваться, поэтому я не тороплюсь спустить ручник. на улице прохладно, включенная печка греет, поэтому я легко откидываюсь на спинку и прячу руки в карманах ветровки. намеренно избегаю твоего взгляда, намеренно не смотрю, намеренно продолжаю молчать: ты не выдерживаешь первая. задаешь вопрос, подталкиваешь к разговору - я ведь для этого приехал, правда? я шмыгаю носом, а потом коротко усмехаюсь: — ты была права. лола правда думала что я планирую сказать... что-то другое. — я считаю что это будет лишним: говорить о том, как тщательно она подготовилась к этому вечеру; как старательно держала себя в руках; как не позволила себе заплакать после нашего разговора и что часть меня чувствует вину. за всю ложь, за все вранье, за все то, что происходило за ее спиной. но это ощущение быстро рассеивается: стоит мне только выловить твой образ, стоит только зацепиться за твой голос, стоит только вспомнить какие на вкус твои прикосновения. я вытаскиваю одну руку из кармана и неторопливо, осторожно, медленно - мешкаю, - кладу ее на твое колено. ты обмираешь, я ощущаю как забываешь выдохнуть, практически не дергаешься, пока я аккуратно и предельно нежно веду вверх по бедру, глажу, в попытках расслабить и расположить к себе, а потом останавливаюсь и поворачиваю ладонь, призывая тебя вложить в нее свою руку. ты улавливаешь мою маленькую просьбу, небольшую прихоть моментально: ты позволяешь мне переплести наши пальцы и легко сжать твою ладонь в своей. — я расстался с ней, ти. все кончено. — говорю тихо - разговор не клеится, потому что на этот раз, я не знаю что говорить. должно быть легко, просто, но возникшая между нами неловкость все усложняет. совсем короткий жест - я подношу твою ладонь к своим губам и целую, прикрываю глаза, замираю на мгновение, прежде чем отпустить твою руку. ты смотришь внимательно, следишь за каждым жестом, а я позволяю себе развернуться полу боком, посмотреть на тебя теперь уже открыто: ты выглядишь так красиво. ты такая домашняя, чуть влажные волосы зажатые крабом, широкий худи, домашние штаны; на тебе практически нет макияжа - твой обычный блеск для губ; от тебя пахнет гелем для душа и какими-то кремами и я залипаю, откровенно залипаю, потому что, — ты пиздец красивая. — тихо, осторожно, улыбаясь мягко, потому что продолжаю открыто пялиться. мне требуется всего несколько секунд, чтобы изо рта выудить жвачку, завернуть в обертку от нее же и вернуть все свое внимание на тебя. моя ладонь снова на твоем бедре, а ты не противишься, позволяешь, не пытаешься оттолкнуть и практически с замиранием сердца пытаешься предугадать мой следующий шаг. я поддаюсь чуть вперед, урезаю максимально расстояние между нами, я почти чувствую твое дыхание на моем лице; твой запах становится сильнее и твой взгляд более пронзительным: скажи, ти, твое сердце тоже пропустило несколько ударов, когда мои глаза скользнули к твоим губам; когда я, инстинктивно, облизнулся; когда пальцы чуть сжались на твоей ноге? я неторопливо свободную руку кладу на твою щеку, путаю пальцы в волосах, а потом фиксирую твой подбородок нежно: — помнишь? ты обещала что позволишь мне это, — тебе требуется всего секунда прежде чем кивнуть и этого хватит чтобы я воспринял это как призыв к действию. я поддаюсь еще ближе, дистанция между нашими губами мизерная и я замираю, мешкаю, растягиваю удовольствием, прежде чем прильнуть к тебе. поцеловать в первый раз коротко, пробуя на вкус, касаясь совсем осторожно, ощутить на кончике языка шоколадный привкус. я коротко улыбаюсь, а потом целую еще раз. на этот раз крепче, сильнее, требовательнее, но я не тороплюсь углубить поцелуй. я сминаю твои губы, совсем несильно кусаю, мне кажется что я теряю контроль когда ты размыкаешь свои призывно и я знаю что ты позволишь, но мы еще успеем, правда? обе твои руки на моей шее, одной ты царапаешь затылок, цепляешь чуть отросшие волосы, ты прикрываешь глаза от удовольствия и позволяешь себе издать притупленный звук: я улыбаюсь свозь поцелуй и отрываюсь, чтобы шумно выдохнуть и поцеловать снова. глубже, крепче, сильнее. больнее, влажнее, желаннее. ты сводишь меня с ума, моя ладонь на автомате ползет выше по бедру, я чувствую как ты позывно сводишь ноги; ты кружишь голову и я теряюсь во времени, языком скольжу внутрь твоего рта, изучаю каждый сантиметр твоих губ, пытаюсь присвоить тебя себе, пытаюсь запомнить, насладиться, с трудом заставляю себя оторваться, когда желание дымкой затмевает трезвость рассудка. я отодвигаюсь совсем немного, дышу шумно, пропускаю воздух сквозь ноздри и самодовольно наблюдаю за тем, как тяжело вздымается твоя грудь; как губы опухли, блеск размазался, его вкус ощущается в слюне, которую глотаю; как твой взгляд поменялся, как длинным ноготком вытираешь уголок собственных губ и наблюдаешь за тем, как я облизываю свои. — не хочу останавливаться, но тут не совсем удобно, да? — голос отдает хрипотцой и я прочищаю горло, отдаляюсь, выпрямляюсь, — не хочу торопиться. пока что. — ты киваешь, словно подтверждаешь мои собственные слова, будто бы соглашаешься, а потом поправляешь одну из прядок, которые выбились, отводишь свой взгляд и снова кусаешь губы. — я бы предложил покататься, но если честно, мне не хочется. а тебе, скорее всего, не хочется ехать куда-то, я прав? — ведь ты рассчитывала на короткий разговор в машине, правда? ты расторопно спустилась, тебе потребовалось меньше десяти минут с того момента, как прочитала мое сообщение, — пригласишь меня к себе? под предлогом ужина. — коротким кивком я указываю на пакеты с едой. но мы оба знаем что это лишь предлог. мы оба знаем, что если ты не остановишь - ты развяжешь мне руки. мы оба знаем что уже слишком давно хотим большего. и мы оба готовы это большее друг другу дать.
теперь я правда принадлежу только тебе.
теперь ты правда можешь быть только моей. так ведь?